По сути, сейчас результат схватки зависел от того, у кого крепче нервы, ну и от ряда случайностей, таких как появление на дороге дополнительных действующих лиц. Правда, случайным этот фактор был только для немца, а я прекрасно знал, что минут пятнадцать-двадцать у нас есть, а дальше на сцене нарисуется очень серьезная немецкая часть, в составе которой есть даже десяток танков чешского производства. Эти легкие машины, носившие в девичестве название LT-38, но потом переименованные немцами в 38(t), на момент начала войны составляли почти пятую часть всего немецкого танкового парка, но мне сейчас было решительно без разницы, легкие это танки или средние – встречаться с ними я не имел никакого желания.

– Товарищ сержант…

– Я понял, – ответил Плужников, не дослушав, – Сейчас мы заставим его высунуться. Боец Чежин, за мной! Будем обходить противника справа.

– Пошумите немного, товарищ сержант, – попросил я командира. – Пусть нервничает. Только, пожалуйста, не забудьте про пулеметчика. Что-то он слишком тихо себя ведет там, под мотоциклом. Не верю я, что он насмерть разбился. И еще. Я пока ничего не слышу, но думаю, что у вас есть максимум минут десять. Потом на дороге могут появиться немцы.

Плужников молча кивнул и, пригнувшись, побежал вперед-вправо, совершенно не стесняясь с хрустом ломать сапогами попадающиеся под ноги ветки.

Я внимательно следил за немцем. Секунд через сорок унтер услышал, как сержант с Борисом ломятся через подлесок и действительно занервничал, но высовываться не спешил – понял, похоже, что его провоцируют. Умный оказался вояка, и опытный. Мне в какой-то момент даже жалко стало его убивать. Эх, найти бы такого офицера у нас… Вот с кем я бы не побоялся переходить линию фронта.

А немец, между тем, принял решение, причем, на мой взгляд, единственно верное в данной ситуации. Он видел результаты моей стрельбы и отлично осознавал опасность. Заслышав шум справа, унтер быстро пополз по придорожной канаве в противоположную сторону. Ему нужно было преодолеть метров пятьдесят до места, где лес вплотную подходил к дороге. Дальше он, видимо, собирался внезапным броском пересечь несколько метров до ближайших кустов и затаиться за ними или уйти вглубь зарослей.

Нормальный план, если считать, что я его не вижу и ожидаю, что он прячется где-то за грузовиком. Пока отреагирую на его появление в пятидесяти метрах слева, пока прицелюсь… В общем, у немца могло получиться. Однако не срослось. Я ждал его броска, и как только унтер выпрыгнул из своего укрытия, сухо треснул выстрел моей винтовки.

Почти одновременно со мной выстрелил и сержант. Пулеметчик все-таки остался жив и попытался воспользоваться личным оружием при приближении Плужникова и Чежина, но мое предупреждение не пропало даром, и немец не успел ничего сделать.

Когда мы с Синцовым и Шарковым добежали до перевернутого мотоцикла, сержант с помощью Бориса уже снял с коляски пулемет MG-34 и сосредоточенно обыскивал убитых немцев и вывалившиеся из бокового прицепа вещи на предмет оружия боеприпасов. Я не стал им мешать и решил сразу заняться «Бюссингом».

Немецкий пулемет MG-34 в ручном варианте с коробом для ленты на 50 патронов. Калибр 7,92 мм. Прицельная дальность 400 м. Предельная дальность 600 м (по групповым целям). Скорострельность 600-1000 выстрелов в минуту.

– Бойцы, за мной! – махнул я рукой отставшим от меня тяжело дышавшим красноармейцам и забрался в кузов съехавшего на обочину грузовика.

Ящики, коробки, какие-то мешки, в общем, сборная солянка из разных грузов. У нас категорически не было времени на то, чтобы исследовать все это. Изначально мелькавшую у меня мысль загнать грузовик и мотоцикл в лес и там разобраться с добычей в спокойной обстановке я отмел, как нереальную. Сам я не умел водить ни грузовики, ни мотоциклы, а имевшиеся у меня теоретические знания можно было применить только располагая достаточным временем. На спутников своих я в этом вопросе тоже не надеялся. Шансы на то, что среди них найдутся два водителя, представлялись мне исчезающе малыми, а время на выяснение было бы потеряно.

Итак, что здесь самое интересное…

– Консервы! – раздался справа голос Синцова, бодро вскрывшего найденным здесь же ломиком один из ящиков.

– Берем, – кивнул я, – только так, чтобы бежать с этим грузом можно было. Нам, скорее всего, предстоит длинный марш-бросок.

– А это еще что? – удивленно произнес Шарков, вскрыв длинный ящик, лежавший у самого борта.

Я перегнулся через нагромождение мешков и по моей спине пробежал приятный холодок.

– Это, товарищ боец – то, что мы унесем отсюда, даже если придется бросить все консервы. А ну-ка, взяли быстро! Нужно вытащить ящик из кузова – мне эту штуку еще собирать предстоит, не переть же ее прямо в ящике. И проверьте здесь все – возможно, тут есть еще такие. Мне нужен дополнительный запас патронов.

«Бюссинг» и мотоцикл нам пришлось сжечь. Скажу честно, жаба душила отчаянно, но оставлять врагу столько ценного имущества тоже было нельзя. Мы едва успели, и когда машины вспыхнули жарким бензиновым пламенем, до подхода немецкой колонны с танками оставалось меньше трех минут.

Давненько я не бегал так быстро, навьючив на себя кучу тяжелых железок. Сержант держался молодцом и почти от меня не отставал, а вот остальных красноармейцев пришлось максимально разгрузить, чтобы они хоть как-то могли держать темп. До появления немцев мы успели удалиться от дороги метров на семьсот. Бежать через лес с изрядным грузом – то еще удовольствие, но стимул у нас был очень хороший и парни выкладывались, как могли.

– Нагулин, стой! Перейти на шаг! – задыхаясь, приказал сержант.

Вместо перехода на шаг Борис и остальные бойцы просто завалились на землю, тяжело дыша, как вытащенные из воды рыбы.

– Встать немедленно! – зашипел я на них, – можете медленно идти или даже стоять, но только не лежать!

– Ну ты и лось, охотник, – с ноткой восхищения в голосе произнес все еще не восстановивший дыхание сержант, – Как ты с этой дурой и ранцем, набитым патронами, столько пробежал, да еще и в таком темпе?

Сам сержант тащил пулемет MG-34, который тоже весил немало, и две сотни патронов к нему. Свои винтовки мы отдали Синцову и Шаркову, но в плане веса это помогло не слишком сильно, так что выдохся сержант едва не сильнее, чем менее подготовленные красноармейцы.

– Нужно идти дальше, товарищ сержант, – я добавил в голос настойчивости, – немцы почти наверняка попытаются прочесать лес.

Дороги отсюда видно уже не было, но, пользуясь остановкой, я оценил ситуацию сверху. Немецкая колонна остановилась – горящий грузовик мешал проезду. Однако заминка оказалась недолгой. Офицер с майорскими пагонами махнул рукой, указывая на препятствие, и головной танк аккуратно спихнул горящий грузовик с дороги, не обращая никакого внимания на гулко хлопающие в кузове патроны и летящие искры. Такая же судьба постигла и перевернутый мотоцикл.